Проблемы в существовании оппозиции как части политической жизни в нашей стране существуют давно и отнюдь не только с настоящего времени, но и еще раньше, с самых царских времен. Разумеется, в связи с этим для историков, социологов и, конечно, политологов, существует вопрос, который выражается так: какое направление оппозиции имело наибольший шанс на успех в том или ином периоде, и какое имеет этот шанс сейчас?

Отметим сразу, что мы понимаем под политикой, так как в действительности этот термин весьма объемен и может включать в себя разные смыслы. Так как мы говорим о политике оппозиции, то разумеется, что в огромной степени нам приходится отказаться от понимания политики как «государственного управления», оппозиция к этому, особенно в нашей стране, не имеет абсолютно никакого отношения. Потому и политика нас интересует в своем главном для оппозиции значении – создании смыслов.

Отметим, что нас интересует преимущественно настоящее время, а значит возвращаться в прошлое мы будем лишь при необходимости. Вместе с тем под «правыми» понимаются прежде всего те, кому присуще следующие идеологемы – отказ от или пересмотр советского наследия, самоуправление, федерализм и свободная рыночная экономика, а под «левыми» – регуляция экономики, в огромной степени положительная оценка советского опыта и желание его возвращения, пусть и в доработанном виде, унитаризм (сюда же надфедеративность, которая, по сути, реализована ныне).

Покончив с терминами, без которых понимание данного текста было бы затруднено, мы переходим к сути и построим наше повествование так, что изначально будем указывать на проблемы левых, и затем рассматривать то, что с этим есть у правых, разумеется, все это поделим на части.

Проблема «культурных пактов» 1996 и 2000 годов

Во время поворотных выборов 1996 года, когда Ельцин и его команда всеми своими силами защищали свой последний и главный оплот власти, гарантирующий президенту хоть какую-то реализацию его политики после победы КПРФ в выборах в ГД, он соперничал с Зюгановым. Соперничество было напряженным, так как рыночные реформы буксовали и не давали быстрого положительного результата, а во многом ситуацию ухудшали. У простого населения нарастали проблемы, у более старшего поколения чувствовалась нервозность перед наступающей, новой и непонятной им жизнью. При этом все то, к чему они привыкли с советских времен, то, чему их учили тогда, во время огульного антикоммунизма и антисоветизма автоматически провозгласилось неправильным, ужасным и ложным. На противостоянии этому во многом и зиждился успех Зюганова, и если бы не отсутствие организованности коммунистического штаба, поддержка новым классом собственников Ельцина и всевозможные политтехнологические приемы либерального штаба (которые тогда были в новинку и имели еще больше успеха за счет административного ресурса), то мы бы имели президентом Зюганова. Этого не случилось, но произошло другое, весьма важное и на что не всегда обращают внимание – хороший политик, которым и был Ельцин, дав по морде своему сильному оппоненту, непременно присвоит себе его благие начинания, чтобы совсем лишить своих врагов возможности к ним апеллировать. Так Ельцин поступил с националистами и впоследствии с коммунистами – с 1996 года антисоветчины стало меньше, парад на Красной площади 9 мая стал ежегодным, и даже в 1997 году, в Бишкеке, Ельцин по сути заявил о том, что реализация прав человека в России или Китае это внутреннее дело государств, а не дело США (к слову, что если уж ругать нынешнее положение, то Ельцина не стоит рисовать святым, так как все, пусть и малыми шажками, началось с него).

В общей сложности переворот в тогдашнем культурном поле можно назвать «культурным пактом» 1996 года, и со временем он лишь набирал силу, окончательно закрепившись как явление с приходом к власти Путина и путинской любовью апеллировать к СССР (в большей части положительно, чем дольше он оставался у власти).

В этом явлении намного больше рационального, чем может показаться, и понимание этого явления очень важно для всех политиков в России. По сути дела, российская элита самая старая на постсоветском пространстве, при этом и население отнюдь не молодеет, и потому со временем разговоры на «советские темы», об СССР и его положительная оценка оказались той площадкой и тем языком, которым у власти была единственная возможность говорить с населением так, чтобы они понимали друг друга и находили возможности для связи и взаимодействия.

Учитывая это обстоятельство, ситуация для левых сложилась очень странная. Они не могут апеллировать к опыту СССР, так как это делает власть, и любая попытка делать это негативно не может найти слушателя, который не посчитает странным и противоестественным, что левый против СССР. При этом, если говорить о СССР положительно, с элементами критики, то обыватель не особо поймет разницу между таким левым и тем, что он слышит от властей.

В свою очередь, у правых проблема в том, что они в оппозиции к властям и большинству населения в стране, зато не имеют никаких проблем с поиском своей риторики и самопрезентации.

Экзистенциальная проблема

Выше мы уже наметили центральную проблему и остальные исходят из нее.

Так как власти риторически используют СССР, но и помимо этого еще и практически оберегают некоторые аспекты советского наследия, то перед левыми не во власти встает простой вопрос – Как себя позиционировать?

Ответа три:

Помогать власти оберегать то, что осталось от СССР и по возможности стараться это усилить – однако это путь во власть, а не оппозиционность власти.

Стараться исходить из того, что власть «буржуйская», и потому в любом случае политическое сотрудничество с ней невозможно, и потому необходимо прийти к власти разными методами. Если смотреть на выборы, то левые этого не умеют и в ряде случаев смотрятся как кандидаты от власти. Иные способы нежелательны, но, даже если левые и думают о них, то это автоматически подразумевает разрушение уже имеющегося советского наследия, невозможность получить помощь от какой-либо иной про-социалистической державы, потому готовых на такое среди них нет и не будет. Если же это какие-то прогрессивные левые, то в нашей стране они менее всего всем понятны.

То, что многие левые в принципе и делают – обломовщина и маниловщина с перерывами на разборы ошибок тех, кто выбрал действенные варианты, рассуждения почему другие неправы, и вообще не левые. По-простому, это называется политическая импотенция.

Правые не страдают такой проблемой, так как желают новых веяний в политической и экономической жизни, пересмотра советского опыта и прошлого, потому и проблемы такие правых не волнуют.

Проблема организаций

Из-за обозначенного выше левые просто не в состоянии создать свою организацию в массовом масштабе и потому вынуждены довольствоваться кружками – они ими были вновь популяризированы не от хорошей жизни (кстати, это та практика, которую правым полезно перенять, чтобы укрепиться еще больше).

Есть еще возможность идти в КПРФ, однако эта партия ныне существует лишь для канализации левых, и в ряде случаев это либо аутсорсинговая работа на власть, либо просто слив энергии в никуда.

Правые тут находятся не в самом лучшем положении, но по другой причине – официальной независимой организации нет, а неофициальные просто маленькие и есть не во всех регионах – потому надо начинать и нам в них, хотя бы с кружков.

В целом, названных пунктов вполне достаточно, чтобы понять, что левые в России либо за власть, либо в ауте, а потому вся независимая и успешная политическая деятельность, которая и называется оппозиционной, возможна только для правых.