Артём Северский, председатель ЦКРК ЛПР

Из видеозаписей, вывезенных из саратовской туберкулезной больницы для заключенных и из иркутского СИЗО-1, мы узнали о существовании хорошо организованных пыточных конвейеров, созданных как для выбивания показаний, так и для заработка денег. Нам показали вызревший в современной России механизм власти, и он вряд ли мог бы быть более символичным: бесправный человек, вооружённый шваброй, пихает её в зад другому бесправному человеку, орущему и умоляющему, под запись казённых видеорегистраторов. Я долго не знал, что об этом можно сказать-то, кроме очевидного и ужасного, но сейчас понял.

Что такое ошвабровывание? Прежде всего, это применение к человеку физической силы, помещение его в беспомощное положение. Но не только: в любом обществе будут преступники, и ограничивать их силой будет необходимо. Сила бывает разной. Ошвабровывание — это ещё и унижение, сознательное унижение, унижение ради унижения, с целью оставить человека униженным и дальше, навсегда. Ошвабровывание произвольно, у него нет регулирующих процедур, оно просто происходит — не столько даже по воле, сколько по прихоти, без излишней рефлексии и возможности аппеляции. Наконец, оно корыстно, его мотивы самые приземлённые и узколобые, направленные на частную выгоду здесь и сейчас.

Унижение слабых произвольным применением силы ради сиюминутной личной выгоды — вот что мы видим, глядя на швабру. Это символ полного расчеловечивания, как материального, так и духовного, причём обеих сторон процесса. Но, надо отдать швабре должное, она не только омерзительна, она ещё и действенна. Швабра — это вполне рабочий инструмент организации общества, всех его отношений. Конечно, она не обязана быть буквальной, но когда начальник утверждает свою власть, давая подчиненным понять, что любая его прихоть здесь закон, а несогласные будут стёрты в порошок, — он именно что грозит им шваброй. Швабра присутствует в российском сознании повсеместно и задаёт тон «начальственного» поведения, воспроизводящегося в кабинетах, офисах, школах и на производственных площадках.

Концы швабры делят общество на швабрующих и швабруемых. Первые, понимая, насколько ненадёжно и временно их положение, и надеясь его сохранить, с остервенением орудуют шваброй. Швабра действительно становится организующим принципом — принципом, перед которым личные характеристики, мотивации и мысли конкретного швабрующего отходят на второй план либо подчиняются логике процесса. Со вторыми же гораздо интереснее. У них есть два приоритета: приоритет личный — перебраться с одного конца швабры на другой — и приоритет социальный — убрать швабру в принципе. Оба приоритета вполне настоящие, но требуют от человека посмотреть на себя по-разному — либо как на ставшего жертвой единичного несчастного случая, с сугубо личными проблемами, либо как на находящегося внутри системной ситуации, одного из десятков тысяч таких же бедолаг.

В первом случае швабруемый может надеяться, что просто сделал что-то не так, но вот подогнётся ещё чуть-чуть — и, может, ему повезёт. Во втором — швабруемый понимает, что места на другом конце просто не хватит на всех в его положении, и любая борьба обречена быть неуспешной. Власть швабры полагается на убеждённость швабруемых в первом взгляде. В том числе поэтому мы видим, что в Саратове увольняют людей и изображают возмущение. Швабруемых надо убедить, что швабра — это случайный атрибут происходящего, неважный: не смотрите сюда даже, думайте лучше о «капитализме» или «геополитике», вот это настоящие исторические силы. Либертарианцы же говорят, что в швабре и есть суть. Пока швабра присутствует в социальных отношениях, они будут выглядеть именно так, как выглядят. Взяв в руки швабру, невозможно ни строить русский мир, ни освобождать рабочий класс, ни реализовывать какие-то другие социальные цели. Шваброй можно только швабровать. Первое, что мы должны сделать, — это убрать швабру из социальных отношений вообще.

Оригинал статьи в Telegram-канале автора

Точка зрения автора может не совпадать с мнением редакции и не является официальной позицией Либертарианской партии России