Что такое интерсекциональность и почему она не нужна

Карл Франко, член московского отделения ЛПР

Теория интерсекциональности‌ претендует на статус идеи, объединяющей все движения за права меньшинств. Казалось бы, нельзя представить лучший сценарий для активистов тех или иных меньшинств, чем объединение усилий с близкими и дружественными силами. Однако этот союз имеет множество подводных камней и не только не в состоянии устроить всех участников, но сам построен на внутреннем неравенстве и ведет к неравноправию.

К примеру, интерсекциональным феминисткам противостоят TERF — Trans-Exclusionary Radical Feminist (трансэксклюзивные радикальные феминистки). Это движение представлено лидером феминистской литературы Чимамандой Адичи, ведущей программы «Четыре женских часа» на BBC Дженни Мюррей и одной из наиболее значительных феминисток XX века Жермен Грир. Интерсекциональные, трансинклюзивные феминистки упрекают их в угнетении трансгендерных женщин отказом в доступе к медицинскому обслуживанию, группам женской взаимопомощи и женским туалетам.

Надо признать, что TERF действительно могут защищать женщин от приставаний и насилия, протестуя против допуска трансгендеров в женские туалеты: в соответствии с гендерной теорией, трансгендерным людям необязательно совершать хирургическую операцию на гениталиях или менять сексуальную ориентацию, но при этом никто не имеет права отрицать их самоидентификацию. То есть человек, имеющий хромосомный набор XY, половой член, влечение к женщинам, а также тестостерон, дающий преимущество в физической силе, может спокойно посещать женский туалет — ему достаточно лишь заявить, что он ощущает себя женщиной. К тому же это ощущение может проявиться и исчезнуть вообще в любой момент (в гендерной теории это называется гендерфлюидностью). Интерсекциональные феминистки выступают за свободный допуск таких людей в пространства, предназначенные только для женщин. Неудивительно, что подобный подход приводит к росту случаев подглядывания за женщинами в гендерно-нейтральных туалетах и примерочных, не говоря о возрастающем риске стать жертвой изнасилования для женщины.

Таким образом, дискриминируя трансгендеров, TERF защищают интересы женщин — группы, к которой они относятся. Их нельзя обвинить в недостатке феминизма, и противники осыпают их обвинениями в трансфобии, требуя пожертвовать интересами женщин в пользу интересов трансгендеров, которые могут испытывать дискомфорт от невозможности использовать туалеты и примерочные в соответствии с самоидентификацией. Найти взаимовыгодный компромисс между интересами этих групп в рамках интерсекционализма просто невозможно: представителям одной из групп придется всегда жертвовать своими интересами ради интересов представителей другой группы. Либо женщины вынуждены свыкнуться с повышенным риском домогательств, либо трансгендеры вынуждены согласиться с отрицанием их «гендерной идентичности».

Пример TERF как конфликта между движениями меньшинств не единичен: адепты интерсекционализма вынуждены точно так же находить некий баланс между мизогинией и исламофобией (учитывая отношение ислама к женщинам), между гомофобией и исламофобией (учитывая отношение ислама к совершающим гомосексуальные половые контакты), между трансфобией и эйджизмом (по вопросу о минимальном возрасте для трансгендерного перехода). Интерсекционалисты вынуждены частично закрывать глаза на свою собственную доктрину, оправдывать дискриминационные поступки и действия одних людей и резко осуждать за то же самое других. По сути, интерсекционализм обязывает активистов ограничивать себя и свои взгляды и не позволяет им быть до конца лояльными своим группам.

При этом, границы дозволенного отличаются для разных групп. Интерсекционализм предлагает решать конфликты на основании сравнения наборов «опыта угнетения» и «привилегий», которыми те или иные группы обладают, но эти понятия весьма произвольны и не позволяют объективно и справедливо решать, кто прав в том или ином случае, и полностью исключают равенство, которое активисты провозглашают своей целью. Так кому же выгодно такое иерархическое неравенство? Порожденные интерсекционализмом союзы наносят вред всем участникам, кроме социалистов.

Только социалисты не идут на компромиссы в интерсекционализме. Более того, они оставляют за собой право выстраивать иерархию на основании полезности того или иного человека делу разрушения капитализма: согласно марксистской теории культурной гегемонии Грамши, наиболее угнетенные (имеющие большее количество угнетенных идентичностей одновременно) люди с наибольшей вероятностью могут служить орудием против капитализма, будучи носителями враждебной для него культуры. На практике большинство интерсекционалистов придерживаются социалистических взглядов. Поэтому именно те, кто находятся на пересечении угнетенных идентичностей (например, не просто женщины, а чернокожие лесбиянки), могут рассчитывать на лучшее отношение к себе в интерсекционализме, чем носители только одной угнетенной идентичности, чьими интересами придется жертвовать. Одна группа всегда права, а другая не права просто потому, что последней приписывается больший социальный вес в капиталистическом обществе, — и это правило интерсекционализм навязывает не только обществу в целом, но и своим же активистам.

Интерсекционализм коллективистичен: он требует рассматривать общество через призму интересов групп в нем, что обесценивает личность и приводит к постоянному нарушению ее прав. Коллективистское восприятие группы не как совокупности индивидов, а как однородного монолита, имеющего свои собственные интересы, означает подавление членов группы и их подчинение идеологическому мейнстриму — повестке социалистов, монополизировавших власть говорить от лица группы и, по сути, эксплуатирующих ее. Поэтому от интерсекциональных феминисток требуется жертвовать интересами женщин еще и в том случае, если те противоречат интересам социалистов. Например, вы не услышите голосов феминисток, требующих снижения налогов, которое бы позволило им получать больше денег. На первых полосах профеминистских СМИ вы не встретите колонок о легализации оружия, которое могло бы лишить тестостеронового насильника его силового преимущества. Голоса этих феминисток заглушают левые, присвоившие себе женское движение. Вы никогда не увидите репрезентацию геев или трансгендеров, не разделяющих левую повестку, в изданиях вроде BuzzFeed или Vox. Интерсекционализм клеймит их предателями и затыкает им рты так же, как представителям групп, имеющих «привилегии».

Власть социалистов в интерсекционализме подчеркивается тем, что они позволяют себе даже то, против чего сражаются активисты «союзников»: харассмент, антисемитизм, расизм, гомофобию. Левые не спешат отречься от своих лидеров и икон, виновных в проявлениях фобий, и игнорируют расистские корни своих политических программ. Нужны ли активистам движений за права меньшинств такие «союзники» и самозваные арбитры?

Альтернатива

Ключ к достижению равноправия и к разрешению групповых конфликтов невозможно найти в коллективистской парадигме, но его способен дать индивидуализм. Индивидуализм требует отказа от коллективных интересов только в том случае, если они означают нарушение равных для всех индивидов прав. Фактически индивидуализм провозглашает, что идентичность служит человеку, а не человек — идентичности, так как нарушение прав человека под предлогом групповых интересов запрещено. Провозглашая собственность индивидов над самими собой, индивидуализм устанавливает четкие границы, останавливая войну всех против всех и позволяя нам мирно сосуществовать в обществе.

Индивидуализм запрещает преследовать групповые интересы, когда они нарушают права личности: гей не может призвать к ответу пекаря-христианина, отказавшегося печь торт на его свадьбу, феминистка не вправе требовать государственного преследования авторов объективирующей женщин рекламы, а трансгендер — называющих его неприятным ему местоимением.

Индивидуализм создает рамки для защиты интересов групп так же, как это делает интерсекционализм, но его рамки справедливы, так как основаны на равном отношении к людям, и четко определяемы в каждом отдельном случае: оценивается правомерность поведения конкретного человека, а не его групповая принадлежность и «очки» угнетения и привилегий.

Вместо неопределенной и порождающей несправедливость интерсекциональной системы коллективной ответственности общества перед меньшинствами, подчиняющей активистов политическим целям марксистов, индивидуализм предлагает универсальный моральный принцип принадлежности каждого человека самому себе и следующий из него принцип запрета агрессии. Индивидуализм базируется на идее о том, что каждый человек должен принадлежать сам себе и никто не вправе нарушить его права на тело и вещи, которые ему принадлежат. Эти идеи наиболее полно выражаются в политической философии либертарианства.

Интерсекционализм понимается многими активистами как способ достижения равенства через признание неоднородности, но коллективистское мышление, как мы успели убедиться, препятствует достижению цели. Индивидуализм же отметает видение группы как самостоятельной сущности, взамен декларируя уникальность каждого индивида и полную неоднородность групп.

Понятие систематического угнетения в таком случае предстает совсем с другой стороны: это не прерогатива абстрактного «капитализма» или «патриархата», а деятельность вполне конкретных государств, которые систематически и массово нарушают права индивидов, осуществляя насилие над ними. Очевидно отличие от коллективистского подхода интерсекционалистов, видящих в принудительной власти чиновников над личностью не зло, не имеющее оправдания, а инструмент для установления «правильного» систематического угнетения, называемого «социальной справедливостью», вместо «неправильного», существующего сейчас.

Интересекционалистское восприятие общества как совокупности привилегированных и угнетенных групп дегуманизирует людей, обесценивает личность, разжигает вражду и препятствует возникновению гражданского общества, усиливая власть государства — именно той системы, которая осуществляет систематическое угнетение. Левые не деконструируют эту систему, а стремятся возглавить ее, управляя конфликтом.

История 20 века наглядно показала, что благосостояние людей в капиталистических странах растет быстрее, чем в социалистических. После этого левым стало сложнее бороться за власть, обещая избирателям экономическое процветание. Теперь социалисты предпочитают лозунги, связанные с защитой прав меньшинств и социальной справедливостью, которая понимается как отъем денег у населения и их перераспределение в пользу тех, кто наиболее угнетен, по мнению социалистов.

С помощью интерсекционализма левые связывают свою борьбу против капитализма (точнее, против свободного рынка) с защитой прав меньшинств, но страдания меньшинств там, где социалисты преуспели, хорошо известны: пока одни женщины из социалистической Венесуэлы медленно погибают от рака груди в отсутствие адекватной медицины, другие массово пересекают границу, чтобы продать свои волосы в Колумбии и взамен купить дефицитные товары первой необходимости. Государства с несвободной экономикой не способны гарантировать представителям ЛГБТ даже личную безопасность.

Левые имеют отвратительное реноме в деле защиты меньшинств. Они попросту профнепригодны, как и другие коллективисты: ведь самое маленькое меньшинство на свете — это отдельный человек. Те, кто отказывают индивиду в правах, не могут претендовать на звание защитников меньшинств.

Оригинал статьи в интернет-журнале «Дискурс»

Точка зрения автора может не совпадать с мнением редакции и не является официальной позицией Либертарианской партии России.